Она замолчала, отвернувшись, засмотрелась на ночной город за окном автобуса. В последнее время мы с Яной реже общались, и я заметила, что она во многом вернулась к изначальной точке – мышиный хвостик на затылке, растянутые футболки, ссутуленные плечи. Если попробовать угадать, в чем причина заброшенного вида – неразделенная любовь не пошла ей на пользу. Ах, если бы нашелся парень, который смог бы рассмотреть в ней настоящий бриллиант!

Скалодром встретил запахом талька и пота. Нас поприветствовали знакомые, я мельком увидела Стаса, но он делал вид, что меня не замечает. Яну отозвали поговорить, и я на минутку осталась одна.

– Хочешь, полазим вместе?

Я обернулась. Ко мне подошла Кристина, невероятно хорошенькая, с подведенными глазами и перламутровыми губами. В коротком топике и облегающих лосинах, идеально подчеркивающих плоский накачанный живот. Она кокетливо улыбалась, будто я парень, хотя глаза оставались холодными.

Яна сделала мне знак, что я свободна, а ее беседа надолго, и мне ничего не осталось, как согласиться.

Кристина изящно и профессионально полезла первой. Я, растеряв все навыки за лето, корячилась на стенке и срывалась под ее резкие окрики. Под конец я чувствовала себя ужасно, поверженной и растертой по полу ее хорошенькой ножкой.

Кристина, ничуть не уставшая, свежая как огурчик, поправила прядь, выбившуюся из белокурого хвостика, и предложила передохнуть. Мы устроились на одной из скамеек, находящихся в менее людном секторе. Я вся раскраснелась и приникла к фляжке из нержавейки, пытаясь восстановить дыхание.

– У нас есть кое-что общее, – сказала Кристина. – Нам обеим нравился Игорь. Не делай такие глаза, я все знаю.

– Что ж, – я пожала плечами. – Может быть, и нравился, но дело прошлое.

– Да-да, я так тебе и поверила. Я же вижу, как ты на него смотришь. Впрочем, для меня все точно закончилось. Мы расстались, на сей раз окончательно! – она гордо вздернула подбородок, но по истерической нотке фальцетом в голосе, я поняла, что Кристине совсем нелегко. – На Игоря абсолютно невозможно положиться, он все время норовит ускользнуть. Я бросила ему под ноги всю себя, но, видимо, этого недостаточно.

– Мне очень жаль…

Я действительно ее жалела. Кристина в равных пропорциях раздражала меня до зубного скрежета и вызывала невольное восхищение. Видеть ее сломленную тем же парнем, который доставил немало переживаний и мне, не доставляло удовольствия.

– Ах, неважно, – махнула она. – Мы в одной лодке. Хотя я даже ревновала к тебе одно время, веришь?

Я пожала плечами и криво улыбнулась, не зная, что она хочет услышать.

– Хотя, когда стало ясно, что Игорь никогда не будет с тобой встречаться, я, конечно, же успокоилась. Мне даже немного стыдно за все вещи, которые я говорила о тебе тогда.

– Ясно, – я поджала губы. Все-таки Кристина не очень приятная особа. Что я должна ей сказать? Спасибо, что больше не сплетничаешь за моей спиной? Интересно, что она говорила и кому? Стасу, что ли?

– В общем проехали. Хотя я все-таки не понимаю, что он в тебе нашел. Поначалу даже посмотреть было не на что, хотя сейчас ты стала посимпатичней, наконец села на диету. Но, видишь ли, он просто не мог встречаться с такой как ты.

– С такой, как я?

– Ну, ты же знаешь, что я имею в виду.

Я сделала непонимающие глаза и развела в стороны руки.

– Ну, кавказской национальности. Его мама бы никогда не поняла. Что с тобой, Маша? Почему ты так побледнела?

Я спряталась за бутылкой воды, чтобы Кристина не увидела брызнувшие из глаз слезы, а потом, пробормотав под нос невнятную фразу, собрала в охапку свои вещи и бросилась к выходу со скалодрома.

Скорей, найти укрытие, чтобы не видеть псевдоучастливого лица Кристины, втайне довольной эффектом, которого она добивалась. Я забежала в заброшенный дворик, поросший пожухлой травой, и прислонилась лбом к кирпичной стене, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Дело в том, что нос можно прооперировать, от лишнего веса избавиться, некрасивое лицо замаскировать макияжем. А кто я и откуда – будет преследовать меня всегда.

Да, меня подкосили ее слова. Они хлыстнули по лицу кожаной плеткой. Воспоминания о том, как я прогнула себя подковой, лишь бы нравиться Игорю, затопили, нагоняя стыд. Я смотрела на него маслеными глазами, грызла брокколи, наряжалась в модные шмотки и сверкала оценками. Жалкие потуги косматой обезьяны из Тбилиси, которую стыдно привести домой. Как, должно быть, я была смешна в его глазах!

Мне было тоскливо, я сидела, обняв колени, пытаясь собрать себя по осколкам. У каждого человека есть больное место. Кристина, кажется, нашла мое.

Она могла и солгать, но ее слова идеально вписались недостающим штрихом в цельную картину. Игорь держит нос по ветру общественного мнения. А значит, многие разделяют его картину мира. Сколько дверей закроются передо мной, сколько отказов я услышу, и почему, почему у меня нет над этим власти?

Наверное, я Игорю хоть немного нравилась. Зимой я чувствовала на себе его заинтересованные взгляды, только не догадывалась, что недотягиваю до планки. С тех пор не мало воды утекло, мое положение в обществе поползло вверх – началось с оценок, потом внешность, потом вечеринка в загородном доме, и, наконец оказалось, что пилюля достаточно подсластилась, достоинства перевесили недостаток, о котором я была до сих пор в наивном неведении, и вот три недели назад Игорь полез с поцелуем.

Я понимала, что беднякам, провинциалам, уродам тяжелее продвинуться в жизни, и это данность, с которой надо мириться. Но было горько от того, насколько малую роль играло то, что составляло меня саму – мой характер, мечты, устремления.

Я тяжело вздохнула. Мир не изменишь, и нужно принять положение дел таким, какое оно есть. Главное – не опустить руки и не перестать пытаться. Данила меня взял такую, как я есть, не зная о папином капитале и прямо перед глазами видя мой выдающийся нос и смоляные кудри. И, сдается, повезло мне больше, чем если бы я дождалась Игоря.

И все равно, все равно, как бы я хотела чувствовать себя равной! Ведь это несправедливо – быть отвергнутой из-за обстоятельств, которые я не в силах изменить, которые написаны у меня на лбу.

До утра мне удалось успокоиться и отправиться на лекции, ничем не выдавая расстройства. Данила прислал сообщение, предлагая после учебы поехать прямо в Майкрософт. Он освободится, и мы отправимся ужинать в его любимом ресторане.

Вежливая секретарша была предупреждена о моем приходе. Она провела меня в одну из пустующих комнат для конференции на втором этаже, принесла кофе и попросила подождать Данилу. Он задержался на одной из встреч.

Комната была уютной, с круглым столом, удобными креслами и окном во всю стену с видом на город. Стены украшали яркие картины со смешными человечками в многоэтажном здании. Я подошла рассмотреть подробней мелкие детали. Очкастые программисты воевали с компьютерами, писали формулы на доске и качались на качелях, смешно запрокидывая вверх ноги. Я так засмотрелась, что даже вздрогнула, когда Игорь меня окликнул:

– Привет, я увидел тебя сквозь прозрачную дверь и зашел поздороваться. Ждешь Даниила?

Я непроизвольно поджала губы, увидев его, и кивнула.

– Что-то случилось? Вы поссорились? Почему ты такая грустная?

Я сглотнула, но не смогла найти подходящего ответа, поэтому просто отвернулась к окну. Пришлось скрыть слезы, сами покатившиеся из глаз от нахлынувшей обиды.

– Солнышко! Повернись ко мне…

Игорь подошел сзади и положил руку на плечо, я дернулась, сбрасывая его ладонь.

– Ты опять сердишься на меня? Отчего в этот раз?

– Уходи, Игорь, – только и смогла я прохрипеть в ответ, давясь слезами.

– Нет, прости, не уйду, пока не выясню, в чем дело.

– Игорь, с самого начала нашей дружбы ты под видом заботы обо мне принес мне боли больше остальных.

– Если мы говорим начистоту, то и ты меня не раз ранила, и все же я не в силах равнодушно смотреть на твое заплаканное лицо.